По ходу пьесы. История одного пистолета. Это его д - Страница 42

— Висняк и Заремба вместе кончили институт. Заремба ничем особенным не выделялся. Висняк не раз хвалился, что, если б не он, Мариан из-за своей лени не получил бы диплома. Будто бы он всегда списывал у Зигмунта. Заремба не отрицал. К тому же они были земляками. Заремба — сын крестьянина из-под Остроленки. Висняк родился в Ломже. С первого курса держались вместе.

— Да, — признался прокурор. — Мы, радомские, в университете тоже общались больше меж собой, чем с остальными коллегами.

— Странная была дружба между этими актерами. Заремба, который в институте, может, и пользовался помощью зубрилы приятеля, в кино выступал с успехом. Стал звездой экрана и, когда режиссерам пришлось с ним считаться, начал таскать за собой и Зигмунта. В каждом фильме с Марианом в главной роли приходилось выкраивать эпизод для Висняка. Если эпизода не было, Висняка приглашали дублировать в опасных сценах. Например, где Мариан должен был падать с лошади или пробегать близ рвущихся снарядов, его заменял Зигмунт. Ростом и телосложением они были схожи, цвет волос — одинаковый. Сзади их трудно различить.

— Я слышал, — заметил капитан, — что в американском кино прославленные звезды имеют постоянных дублеров.

— Да, — ответил помреж. — Работа дублера, особенно в ковбойских или приключенческих фильмах, бывает подчас очень опасна. У нас по-другому. Опасности куда меньше. Но иметь дублера льстило самолюбию Зарембы, приятель же мог подзаработать. Дошло ведь до того, что Висняк был чуть ли не единственным безработным актером в Польше. Самые скверные провинциальные театры не хотели его приглашать.

— Надо полагать, — вставил капитан, — что Висняк был Зарембе благодарен за помощь.

— О-о! Вы не знаете Висняка, представить не можете, какая бездна самолюбия и тщеславия таится в его душе. Вовсе он не был благодарен. Наоборот, думал, что все против него сговорились. Интригами объяснял тот факт, что Заремба прославился, а он остался в тени, хотя должно-де быть наоборот. Терпеть не мог Мариана, но чувства свои умел скрывать. Если б я не знал так хорошо Зарембу и не слыхал про его амурные похождения, мог бы даже заподозрить знаменитость в противоестественных склонностях. Их у него, конечно, не было, хотя об интересах Зигмунта он заботился больше, чем о своих.

Лучше всего об этом говорит история с приглашением Зарембы в «Колизей».

— Голобля приглашал?

— Он уже целый год обхаживал Зарембу. Сулил контракт, квартиру и всяческие блага. Думаю, что обещал больше, чем мог сделать. Как раз у Зарембы было в кино мало работы. Но ему-то нищета не грозила, а вот у Висняка дела шли скверно. Работы не было. Ни один театр его не брал. В кино не приглашали, потому что Заремба не снимался и дублера не требовалось. Висняк жил на то, что брал в долг у Мариана или у кого-нибудь еще. Тут и явился Голобля с контрактом.

— Это было за год до прихода Зарембы в «Колизей»?

— Даже чуть позже. Во всяком случае, до начала нового сезона. Заремба сказал директору: «Я должен сперва разделаться со своими обязательствами в кино и на телевидении, а вы пригласите Висняка. Если ему в «Колизее» понравится, в середине сезона приду и я. Но ставлю условие: Зигмунт будет подменять меня во всех ролях. Я не намерен отказываться от работы в кино и должен иметь замену на время съемок».

— Но это в порядке вещей?

— Ни один актер не ставит таких условий. Для работы в кино и на телевидении используются дни, когда актер не занят в спектакле или вообще в простое. Голобля из себя вышел, услышав такой ультиматум.

— И все-таки согласился.

— Непременно хотел привлечь Зарембу в «Колизей». Знаменитость в труппе — это не только полный сбор, но и личный успех директора, которому удалось то, чего не удалось другим. Так Висняк попал в столицу, в один из лучших театров. Пока не было Зарембы, сидел тихо, но, когда Мариан появился в Варшаве, тут его дублер показал характерец. Жить не мог без интриг. Передавал директору, что актеры говорили друг о друге. Товарищей настраивал против директора. Даже машинистов и электриков не обошел. Голобля, как я сказал, набирал в «Колизей» актеров с именами. Но чтоб их зачислить, пришлось уволить некоторых, кто давно работал в театре. Так вот, у меня есть основания думать, что при увольнениях сыграли роль сплетни и доносы, исходившие от Висняка.

— А коллеги? Не взбунтовались? Не выступили против?

— Кто постарше, боясь, что и до них доберутся, предпочли не вмешиваться. Только что принятые, не успев разобраться в обстановке, попались в паутину интриг. Сам Голобля боялся этого человека. Он знал, что Висняк вертит Зарембой и может подбить его уйти из «Колизея». К тому же интриги Зигмунта вышли и за пределы театра. Он часами сидел в министерских коридорах, куда охотно являлся с доносами. Известно, что в театрах не всегда царит согласие и не все делается по правилам. Пословица верно говорит: кто захочет пса ударить, тот и палку найдет. Для таких людей Висняк был прямо находкой. У него наготове была не одна палка, а целая дюжина.

Дошло до того, что люди старались не связываться с ним — без таланта, зато всегда с улыбкой. Я не слыхал, чтоб Висняк кого-нибудь в «Колизее» шантажировал, но никого не было, кто отказался б дать ему взаймы.

— Занимал деньги?

— У всех, и довольно часто. Не знаю, что он с ними делал, но всегда сидел без гроша. А жил один, жена его бросила через три месяца после свадьбы. Зарабатывал неплохо. Оклад у него в театре, правда, не очень высокий, но и не маленький, да еще заработок в кино. В сумме прилично. И при этом всегда без денег, всегда лезет в карман к товарищу. У меня набран тысячи две, несколько раз по паре сотен. Не припомню, чтоб он хотя бы злотый кому-нибудь вернул. И все-таки никто ему не отказывал, боясь не угодить соглядатаю и рассчитывая, впрочем напрасно, заткнуть ему рот деньгами.