По ходу пьесы. История одного пистолета. Это его д - Страница 193

К оглавлению

193

— Ну и женщина! Высший класс! — восхитился Межеевский. — Как она великолепно владеет собой. Не приходится удивляться, что у нее не дрогнула рука отправить Лехновича на тот свет. Она разговаривала с вами так, словно не имеет к делу ни малейшего отношения. Не будь мне известны показания Потурицкого и если бы я собственными глазами не видел фотографий, то готов был бы присягнуть, что она — сама ходячая добродетель.

— Таковы женщины, — философически заметил полковник.

Глава XVII
ВСЕ НАЧАЛОСЬ И ЗАКОНЧИЛОСЬ БРИДЖЕМ

В субботу все явились точно в назначенное время. Буквально за несколько минут до пяти. Способствовало тому не только предупреждение, отпечатанное на оборотной стороне милицейского «приглашения на бридж», как назвал эту повестку полковник Немирох, но и простое человеческое любопытство.

В роли «хозяина дома» выступал поручик Межеевский. Он встречал гостей и провожал в библиотеку, где их ожидали профессор Войцеховский с женой и полковник Немирох. Тут гости располагались вокруг карточного столика и у письменного стола. Когда все собрались, Немирох обратился к присутствующим:

— Сейчас мы с профессором на минуту оставим вас, чтобы привести соседнюю комнату в тот вид, какой она имела в вашу последнюю здесь встречу.

— Что я должен делать? — спросил профессор.

— Мне нужен столик на колесиках, бокалы и цветные круглые салфетки, на которых они тогда стояли. Ну и еще, может быть, немного чая, который мы нальем вместо коньяка.

— Зачем вместо, у меня найдется и настоящий коньяк.

— Где стоял столик? — спросил поручик, вкатив его из кухни, где он обычно стоял.

— Вот сюда, пожалуйста, — показал профессор, доставая тем временем из серванта бокалы и салфетки.

Межеевский все расставил, как ему было указано, и в каждый бокал налил коньяка. Профессор с помощью полковника придвинул к карточному столику кресла и положил на зеленое сукно две колоды карт, стремясь максимально восстановить обстановку той трагической субботы.

— Да, еще: женщины тогда пили ликер, а Эльжбета — красное вино, — напомнил Войцеховский.

— Можно и без ликеров. Ведь все женщины находились тогда в соседней комнате, а вот фужер с вином надо поставить.

— Не будем обижать наших милых дам. — Профессор налил в две высокие рюмки ликер, а в фужер — вино.

— Прошу всех сюда, — раздвинул поручик стену, перегораживающую комнату. — Будьте добры, займите свои места. Полковник Немирох заменит отсутствующего профессора Лепато.

Гости сели за стол. Ясенчак машинально принялся тасовать лежащую перед ним колоду карт.

— Теперь прошу внимания, — продолжал Межеевский. — Сейчас мы должны постараться воспроизвести с предельной точностью весь ход событий с того момента, когда профессор Войцеховский подошел к столику, чтобы успокоить спорящих. Я заменю покойного Лехновича. Он здесь стоял?

— Нет, — поправила Мариола Бовери, — немного левее. Между мной и полковником, то есть тогда — между мной и господином Лепато.

Межеевский подвинулся и встал на указанное место.

— А где была пани Войцеховская? — спросил полковник.

— Я стояла за спиной доктора Ясенчака, но не произнесла ни слова.

— Будьте добры, встаньте на то же самое место, — попросил Немирох.

Пани Эльжбета послушно выполнила его указание.

— А теперь кульминационный момент ссоры: адвокат вскакивает со своего места, прошу вас, пан Потурицкий, а я — Лехнович — со сжатыми кулаками подхожу к нему. Так все было?

— Так, — подтвердили все присутствующие.

— Хорошо. Включайтесь вы, пан профессор. Кстати, я думаю, монологи и реплики мы без необходимости воспроизводить не будем, только действия или когда без реплик не обойтись. Прошу вас.

Войцеховский, точно так же как в ту трагическую субботу, спросил у всех присутствующих, на какого цвета салфетках стоят их бокалы, и, подойдя к столику, стал их раздавать.

— А твой, Стах? — включилась Эльжбета Войцеховская, воспроизводя свой вопрос, адресованный тогда Лехновичу.

— Голубой, — решительным тоном ответил поручик.

Хозяйка дома подошла к столику и вернулась с двумя бокалами в руках. В одной руке она держала бокал с вином, в другой — с коньяком. Коньяк она подала Межеевскому.

— Стоп! — воскликнул полковник.

Все вопросительно взглянули на Немироха.

— Сейчас прошу всех подойти к столику и посмотреть…

Все девять человек, собравшихся в комнате, окружили столик. Первой разобралась в ситуации Марио-ла Бовери:

— Но тут вообще нет салфетки голубого цвета, — воскликнула она удивленно. — Но зато здесь две розовых. А тогда — я хорошо помню — была одна голубая.

— Браво! — похвалил ее полковник.

— Ничего не понимаю, — пробурчал адвокат.

— Пани Эльжбета, — обратился к хозяйке дома полковник, — мне крайне неприятно, но, к сожалению, я вынужден выдать одну вашу маленькую тайну. Видите ли, — обратился он ко всем, — дело в том, что пани Войцеховская — дальтоник. Довольно редко случается, чтобы дальтоником была женщина, а кроме того, различая основные цвета спектра: желтый, зеленый, синий, красный, — не отличает некоторых пастельных тонов — к примеру, пани Эльжбета не отличает голубого тона от розового, если эти тона одинаковой степени интенсивности. А в итоге это кончилось трагически для Лехновича, которому пани Войцеховская ошибочно подала бокал, предназначенный не для него.

— Не для него? — вскрикнула Войцеховская.

— Как свидетельствуют имеющиеся у нас фотографии, да, впрочем, это заметил и адвокат Потурицкий, пани Эльжбета, не различая тонов, подала доценту бокал, стоявший на салфетке другого цвета. А его бокал, стоявший на голубой салфетке, остался нетронутым. К счастью, на фотографии отчетливо видно, на каких именно салфетках нет бокалов. Таким образом, стало ясно, что Лехнович выпил коньяк не из своего бокала, а из бокала, под которым была салфетка розового цвета.

193